Советская Военная Игрушка

Могу предложить только ранние фоторепорты. Новых пока нет.
Вот, например, про возвышение Москвы.

Возвышение Москвы. Часть 1. Бортенево - 1317 год.

В начале XIV века на Руси было два основных претендента на лидерство: Тверь и Москва. Княжеское право, традиции, мнение земли были на стороне тверского князя Михаила. Но на стороне московского князя Юрия была всепоглощающая страсть, вопреки всему и всем, во что бы то ни стало обладать властью!  
Два года московский князь Юрий прожил в Орде. Дарами, взятками он добился того, чтобы капризный хан Узбек отдал ярлык на Великое княжение ему. Мало того, хан Узбек даже отдал в жены Юрию свою сестру Кончаку. Правда, некоторые злые языки говорили, что это не сестра хана, а одна из его наложниц. Но, как бы то ни было, Юрию была оказана честь: он возвращался на Русь Великим князем, с ним ехала Агафья (это имя Кончака получила в святом крещении) и ордынский князь Кавгадый со своим туменом. В очередной раз русский князь вёл на Русь татарскую рать!  
Тверской князь Михаил ради спасения своей земли уступал Юрию Великое княжение. Но Юрию этого было мало, ему надо было унизить, растоптать своего соперника, - и московско-татарское войско вторглось в Тверское княжество.
Горели деревни, который уже раз горели русские деревни! Ветер нес горький дым, жалко блеяли овцы, надрывно мычали коровы, плакали дети, угоняемые в полон. Жаркими кострами, выметывая в небо снопы огня, горели скирды хлеба...



Не в силах вытерпеть разорение своей земли, тверской князь Михаил, собрав ополчение из мужиков, выступил навстречу врагам.

Бой между тверичами и ордынско-московской ратью произошел в сорока верстах от Твери под селом Бортеневом, 22 декабря 1317 года.


Ордынский тумен Кавгадыя расположился на левом фланге, сам Юрий встал с москвичами напротив дружины тверского князя.


Кавгадый, как и Юрий, не сомневался в успехе. У них были для этого веские основания: еще ни разу никто из побежденных батырами Темучина народов не разбивал в бою монгольскую конницу. Кавгадый готовился преследовать бегущую тверскую рать, вязать пленных.

Юрий же лично повел на тверичей свою и суздальскую дружины.


Все, что произошло потом было не понятно ни Юрию, ни Кавгадыю. Москвичи и суздальцы, наткнувшись на строй тверичей, дрогнули, а суздальцы откатились назад и бросились в бегство.


Неожиданно из-за холма показалось тверское ополчение. Тяжело ступая, меся снег лаптями и валенками, мужики, сжимая топоры и рогатины, выступили против татарской рати.



Вскоре и московская рать, не выдержав ожесточенного столкновения с тверичами, пустилась вместе с Юрием в безоглядное бегство...





Тверской князь в этом сражении положился на пешцев, и мужики добыли ему победу. Пленных не брали, у каждого за спиной была своя сожженная татарами деревня, рубили яро и молча. Это была беспощадная месть за всё что натворили в Тверской земле татары, за весь их безудержный грабёж!
 
Татары не успели взяться за луки, а сабли оказались плохим оружием против топоров и рогатин, - и произошло чудо, - непобедимая татарская конница стала валиться под ноги тверских мужиков!

Кавгадый, видя надвигающийся, неминуемый разгром своего тумена, приказал опустить стяги...


Тверской князь Михаил приказал не трогать татар, а Кавгадыя с его отрядом пригласил к себе в гости, в Тверь.


Горько унижать себя перед врагом. Того горше, когда это приходится делать после победы. Гнуть шею там, где гордость велит встать прямо... Но даже победоносная Тверь не могла в одиночку справиться с Ордой, нельзя было показывать вражды хану Узбеку. Ведь за Михаилом стояла земля, которую надо было сберечь. Михаил чувствовал бессилие перед грядущим и грозную поступь надвигающейся беды.

А потом? Что было потом?

Кавгадый был осыпан дарами и вернулся в Орду. Юрий бежал в Новгород. Но случилось непоправимое. Агафья, жена Юрия, попавшая в плен к тверичам после битвы при Бортенево, умерла в Твери. Этим обстоятельством воспользовался Юрий. Он вернулся в Орду и обвинил Михаила в убийстве сестры хана. Михаила вызвали в Орду и устроили суд. А главным судьей назначили Кавгадыя, который, конечно же, не забыл своего унижения под Тверью. Михаил был казнен в Орде, русская православная церковь причислила его к лику святых, ибо нет большей жертвы, чем отдать свою жизнь "за други своя". Ценой собственной жизни Михаил спас Тверское княжество от татарской рати.

И в наши дни благодарные тверичи возвели в центре родного города памятник своему князю...

Возвышение Москвы. Часть 2. Осада Твери - 1375 г.

Вступительное слово.  
После завоевания Руси монголами, было образовано государство Золотая Орда. Известно, что монголы жили в степях и не претендовали на русские леса, их интересовала дань. Для взимания которой на Руси была установлена должность/титул Великого князя Владимирского, все остальные князья должны были ему подчиняться. Очень скоро русские князья стали бороться за ярлык (ханскую грамоту), дающий право стать Великим князем Владимирским. В XIV столетии эта борьба велась, в основном, между тверскими и московскими князьями. Борьба шла с поочередным успехом, но в этой борьбе погибли 4 (четыре) тверских князя, все они были казнены по приказу хана Узбека, так или иначе с подачи (или по вине) московских князей.
Начиная с московского князя Ивана Калиты, московские князья прочно удерживали в своих руках ярлык на Великое княжение Владимирское. Но в 1370-е гг. Золотая Орда переживала период междоусобицы, за власть в ней боролись два основных претендента: военачальник Мамай (прикрывавшийся ханами-марионетками) и Тохтамыш (чингизид). Так вот Мамай, которому нужны были деньги для войны с Тохтамышем, решил, что если ярлык на Великое княжение Владимирское вернуть Твери, то тверские князья заплатят дань побольше. Задумано - сделано. Вот только ситуация на самой Руси изменилась. Москва набрала силу, отгрохала каменный кремль, и считаться с волей узурпатора Мамая (именно так его воспринимали на Руси) не собиралась.
Вместо подчинения ордынскому ярлыку, московский князь Дмитрий Иванович (будущий Донской) собрал дружины 19 подвластных ему князей и в 1375 году пошел походом на Тверь.

Место действия.
Тверь расположена на берегу реки Волга и довольно значительная часть крепости защищена великой русской рекой и ее притоком. Карта, представленная ниже гораздо более поздняя по отношению к описываемым событиям, но все равно дает представление о расположении города (фото автора поста):

Красными прямоугольниками отмечено примерное расположение московских войск, осаждавших город.

Сама тверская твердыня представляла собой обычную русскую деревянную крепость. Хотя рисунок и более поздний (фактически Тверь с XV века, в отличии от Москвы прекратила свое развитие), но дает представление о внешнем облике тверских городских укреплений)

(пардон за блик, когда я фоткал в краеведческом музее Твери еще не знал, что вспышку можно отключить)

Ход осады.

Войска Дмитрия Донского, достигнув Твери соорудили туры (осадные башни) и пороки (камнеметные машины).


Защитники города решили обороняться, надеясь на помощь со стороны литовского государя Ольгерда.
На тверских стенах ополченцы, лучники, стрелометы, котел с кипящей смолой.
В городе возвышается каменный Спасо-Преображенский собор.


По началу москвичи решили взять город приступом. К Тверской крепости двигается осадная башня:


Тогда защитники города во главе с тверским князем Михаилом совершили дерзкую вылазку:


В ходе вылазки тверских удальцов осадная башня и часть камнеметных машин были уничтожены.


После неудачного штурма, и столь удачной вылазки осажденных, отряды московского князя Дмитрия Ивановича приступили к планомерной осаде Твери.


Осада продолжалась около месяца. Тверичи так и не дождались литовской подмоги, зато к московским отрядам присоединились новгородцы. При таком раскладе тверской князь Михаил решил не губить напрасно христиан, и, начал переговоры с московским князем Дмитрием.


Итоги.
Тверской князь признал себя младшим братом Московского князя, на языке того времени подчиненным, более низким по феодальной иерархии. Москва отстояла лидерство в Северо-Восточной Руси, Великое княжение Владимирское осталось за ней. Мамай остался вообще без дани, так как Дмитрий Иванович прекратил ее выплату. Эти события через 5 лет прямиком привели к Куликову полю.    

Возвышение Москвы. Часть 3. Куликовская битва - 1380 г.

Войско выступило из Москвы, общий сбор был назначен в Коломне. Никогда еще не собиралось вместе толикое множество полков. Собралась вся сила Московской земли. Хотя и знали, понимали все, что воевать с Мамаем будет предельно трудно. Но шли, шли, преодолевая страх. Шутка ли Мамай собрал Орду. Да, полвека назад при таковой вести вся земля разбежалась бы враз!

Но, однако, выше страха явилось новое - не уступить! Ведь уже били татар, и на Волге, и под Казанью, и на Воже! Неуж теперича уступим!? И опять деревни дымом, а баб и детей в полон, как при дедах!? Не бывать тому!
Выступала сила страны, и не согнуть её было!

Доверимся и дадим слово древнему летописцу: ""Настал 8 день месяца сентября. На рассвете в пятницу, на восходе солнца, была мгла как дым. И начали знамена простираться, ратные трубы трубить. Уже русские оживились от трубного зова, каждый воин стоял под своим знаменем.    

Когда же настал седьмой час утра, начали с обеих сторон в трубы трубить, и слышать их было страшно, и земля грозно стонала на обширном поле Куликовом!"

"И радостно было видеть стройные полки русские, расставленные крепким воеводой Дмитрием Боброком Волынцем".

Войска стояли традиционным строем: сторожевой, передовой, большой полк, левое и правое крылья. И засадный полк выше, в дубраве.
Боброк затем и построил полки между Доном и Непрядвой, чтобы не дать обойти русскую рать, чтобы татары потеряли свободу маневра.

Огромной была рать с обоих сторон. Впервые, почитай со времен Мономаха, собралась такая громада людей, глазом было не обозреть! И маленьким, совсем малым показался поединок Пересвета с Челубеем в начале сражения, не всеми и увиденный даже...


И только после уж, припоминая и прославляя, вознесли Пересвета, бывшего брянского боярина, благословленного Сергием Радонежским на брань. И победу его, хотя и сам Пересвет погиб, над Челубеем оценили как предвозвестие победы всего русского воинства...  



Когда воеводы разъехались по своим полкам, вот тогда московский князь Дмитрий Иванович и учудил!  Стоя у рядов большого полка он распорядился: "Миша Бренко пусть стоит у знамени! Я веду христиан на бой и смерть, и я должен быть впереди!" Как потом благообразно передаст летописец слова князя: "Хочу с вами общую смертную чашу испить!" В одежду и доспехи великого князя переоделся постельничий Михаил Бренко. Дмитрий повелел своему оруженосцу чермное (красное) знамя возить над боярином. Сам же переодевшись в доспехи простого ратника отправился в передовой полк.

Позже, много позже историки по разному оценивали этот поступок князя. Может быть правы те, кто утверждал, что растворившись среди войск, великий князь становился как бы бессмертным: и самый последний сражающийся ратник мог оказаться князем! Не нам судить...

Между тем, ордынцы начали наступление. "И выступила вся сила татарская, а навстречу им сила христианская, и сошлись они на месте твердом. И страшно было видеть две силы великие, съезжающиеся на скорую смерть. И гудела земля и холмы тряслись от множества воинов бесчисленных" - рисовал эпическую картину летописец.


С высокого холма, позже прозванного Красным, за наступлением своих туменов наблюдал Мамай.

Сознавал ли этот правитель, волею судеб оказавшийся во главе многих сил, сущее свое ничтожество? По видимому нет! И поражения своего на Куликовом поле Мамай не предвидел даже и в бреду. В душе своей он жил иллюзиями. Ведь он сравнивал себя с Батыем! За что Мамая можно только пожалеть! Нельзя вступить в одну и ту же реку дважды. Со времен Батыя изменилась Русь, изменилась и Степь, да так что и вспоминать события Батыевой рати вовсе не стоило. Нельзя было творить будущее, опираясь на безвозвратно прошедшее.

Но вернемся на поле брани. Весь передовой полк "пал костью", так и не отступив. И это было только самое начало сражения. Истребив передовой полк, чему очень поспособствовала латная генуэзская пехота, ордынцы обрушились на строй большого полка.


Одновременно ордынцы обрушились на левое крыло русской рати. Битва шла с прежней яростью, теснились и падали, устилая землю трупами, и бились, не уступая. "Пролилась, как дождевая туча, кровь обоих - сыновей русских и сыновей поганых; падало бесчиленное множество трупов мертвых, падал труп на труп, падало тело татарское на тело русское..."


Но правое крыло рати стояло прочно.

Удерживая позиции, воеводы правого крыла не ведали, что творится на левом крыле...

А там татары, сокрушив полки христианские уже рвались в тыл большому полку, прорубались к знамени.  


И Миша Бренко, прошептав побледневшими губами: "В руце твоя предаю дух свой!" - смерть уже реяла над ним, и он чуял её...

Рухнуло подсеченное червленое знамя, не стало княжого стяга над полками, и уже всяк начинал драться за себя, спасая свою жизнь, не думая о большем.

А воеводы Засадного полка ждали, ждали когда громили татары передовой полк, ждали когда погибал полк левой руки.

Им приходилось ждать, обрекая братьев своих на смерть. Ибо только так можно было выиграть бой! Не отбиться в очередной раз, а именно разгромить Мамая. И Дмитрий Боброк Волынский и Владимир Андреевич, князь Серпуховский, двоюродный брат Великого князя Дмитрия молчали. А уже большой полк поддался татарскому натиску, и уже роптали ратники Засадного полка... Но вот Боброк скомандовал: "Время приспело!"

И вот Засадный полк, сбереженный для решающего мгновения, ударил в тыл татарам. И слышан был слитный зык над полем: "Уррааа!" Боевой клич, перенятый русскими у монгольских багатуров.    

Татары же увидев свою погибель, закричали: "Увы нам, русские восстали!"

И сломался бой! И как сломался, те, кто еще полчаса назад чаяли себя победителями, теперь метались по полю, стремились уйти в степь и уже не думали о битве.  



Мамай, не ожидавший поражения, бросил шатер, бросил пестрые ковры и невольниц, тоже бежал, истекая гневом и бессилием. Уйти, набрать новое войско, вернуться и отомстить. Но он уже потерял всё: войско, славу, успех, даже саму жизнь, но еще не ведал, не догадывался об этом.


Часть русских сил была брошена в погоню за ордынцами, главные же воеводы установили найденное знамя большого полка на Красном холме и начали поиски Великого князя Дмитрия.


И уже в ночь, двое простых ратников, Федька Зов и Федор Холопов, нашли таки князя, лежащего под срубленным деревом и едва дышащего.

Князя освободили от избитых во многих местах доспехов, омыли водой и напоили, Дмитрий скоро пришел в себя. И лишь придя в себя князь уразумел, что они победили, что Мамай разбит и бежит. А воеводы успокоились, самое страшное позади, князь Дмитрий жив и не будет роковой распри за великокняжеский престол. Следовало озаботиться судьбой раненых, навести разрушенные утром мосты через Дон и похоронить погибших...

Глава 1. "Так хочет Бог!"

В этот ненастный ноябрьский день на равнине, примыкавшей к французскому городу Клермону, толпился люд всякого рода и звания. Были знатные сеньоры, рыцари, священники и монахи.
Что же привело этих людей в Клермон?
Весть о том, что сам папа Римский Урбан II выступать перед народом и стала причиной такого скопления народа 26 ноября 1095 года. Такая возможность – увидеть и услышать папа Римского – выдавалась не часто. Разве можно было пропустить такое событие?
Конечно, нет.

И вот, наконец, перед собравшимися появился сам Урбан II, движением руки он потребовал тишины, и в наступившей тишине обратился к толпе.




«Проклятое персидское племя турок завладело священным градом Иерусалимом, язычники предают наши святыни поруганию! Этого нельзя терпеть!»
«Земля, которую вы населяете, сдавлена отовсюду морем и горными хребтами, и вследствие этого она сделалась тесной при вашей многочисленности, и едва прокармливает тех, кто ее обрабатывает. Отсюда происходит и то, что вы друг друга кусаете и пожираете, ведете войны. Теперь же да прекратится ваша ненависть, смолкнет вражда, стихнут войны и задремлет междоусобие. Идите ко Гробу Святому! Освободите ту землю от рук язычников и подчините её себе. Земля та течет млеком и медом. Иерусалим – плодоноснейший пуп земли, второй рай… Он просит, ждёт освобождения и непрестанно молит вас о помощи…
Кто здесь горестны и бедны, там будут радостны и богаты!»

Речь Урбана II произвела на присутствующих сильное впечатление. Призыв к битве за Гроб Господень вызвал всеобщий энтузиазм.



Толпа громко восклицала: «Так хочет Бог!» «Так хочет Бог!» «Так хочет Бог!»

Тут же в знак того, что христиане будут воевать за правое дело, монахи стали раздавать воинам кресты из красной материи, которые воины нашивали себе на одежду.



И, уже через несколько месяцев, первые отряды вооруженных христиан выступили в iter in Terram Sanctam – «путь в Святую землю». Сами участники тех далеких событий называли себя путешественниками, странниками – пилигримами. Они не ведали таких понятий как «крестовые походы» или «крестоносцы». Впервые эти термины появились много веков спустя. Лишь в 1675 г. во Франции вышел в свет труд историка Луи Мэмбура, прямо названный «История крестовых походов».

Глава 2. "Ху из ху?"

Итак, кем же были главные действующие лица первой экспедиции вооруженных пилигримов?
Представлю их по очереди. Посмотрим на карту, рассказ о вождях пилигримов поведём с севера на юг.



Как видим, по Европе отряды шли по отдельности и соединились лишь в Константинополе.



Во-первых, герцог Нормандский и граф Фландрский, оба Роберты. Поскольку их отряды следовали по одному и тому же пути, то и расскажем о них двоих сразу. Роберт Нормандский, по прозвищу Короткие Штаны, был старшим сыном Вильгельма Завоевателя. В поход его двинули весьма стесненные обстоятельства, он постоянно воевал со своим младшим братом, английским королем Вильгельмом II, но оспорить права на английский престол ему так и не удалось. Кроме того он чуть не лишился и своей Нормандии. Дабы сохранить герцогство (церковь обещала защиту владений на время крестового похода) и может приумножить их, он и двинулся в Святую землю.
Роберт Фландрский был крайне малодушным правителем, но довольно состоятельным государем. Что его подвигло в путь мы не знаем, можем предположить что это было стремление к ещё большему благополучию.  



Во-вторых, Гуго Вермандуа, младший брат французского короля Филиппа I, тщеславный рыцарь, владевший крохотным графством, которое получил в качестве приданного своей жены. Известно, что по пути в Святую землю Гуго Вермандуа побывал в Риме, где Папа Римский вручил ему знамя Святого Петра: оно символизировало религиозные устремления графа, отправившегося на священную войну.    



В-третьих, Готфрид Бульонский, герцог Лотарингии Годфруа IV, был предводителем ополчения Нижней Лотарингии.
Средневековые хронисты отмечали, что у Готфрида личные мотивы, совершив паломничество в Иерусалим, на обратном пути он был избит «неверными». После чего он горел желанием отомстить за свою обиду. Этот видный сеньор, происходивший от Карла Великого, отличался благочестивым рвением, по нескольку часов день выстаивал в молитвах. Сам Готфрид был вассалом германского императора. Чтобы собрать деньги для похода он заложил родовой замок Бульон епископу Льежскому за 1500 марок серебром. Отправляясь в поход, он рассчитывал на добычу и земельные приобретения.  
С ним следовал его младший брат Бодуэн Бульонский.



В-четвертых, Раймунд Тулузский, граф Сен-Жилль, возглавлял большое войско, собранное в Южной Франции.
С самого начала претендовал, правда весьма неудачно, на роль верховного предводителя крестоносного воинства. И у этого был личный мотив: во время паломничества в Иерусалим, в драке с мусульманским стражником, ему выбили глаз. Позже Раймунд Тулузский участвовал в войне с «неверными» на Пиренейском полуострове. Еще за год до Клермонского собора встречался с Урбаном II и договорился о том, что подаст пример остальным феодалам в готовности отправиться отвоевывать Святую Землю. Владея городами на Юге Франции, рассчитывал закрепиться в прибрежных городах Восточного Средиземноморья – и тогда бы золото «рекой полилось» в графскую казну!



В-пятых, Боэмунд Тарентский, норманнский князь из Южной Италии.
Самый коварный из крестоносцев и самый алчный. Его отец Роберт Гвискар обделил Боэмунда своим наследством, передав почти все свои земли и герцогский титул сыну от второй жены. Боэмунд получил только Тарент, долго воевал с Византией, отправляясь на Восток, рассчитывал захватить себе богатое княжество.

Чисто формально главой всех отрядов вооруженных пилигримов был епископ Адемар из южнофранцузского города Пюи. Но какой-либо значимой роли в событиях он не сыграл, и скончался ещё до взятия Иерусалима - главной цели похода. А потому и фотографий с ним и его отрядами не сохранилось, увы.  :(  

Поход каждого из предводителей имел свои особенности, о которых будет рассказано в следующей главе.

Глава 3. Путь по Европе.


Давайте проследим основные пути движения отрядов крестоносцев.



Первым в августе 1096 г. тронулся в путь Готфрид Бульонский во главе своих отрядов из Лотарингии. Он двигался по рейнско-дунайской дороге и вскоре достиг Венгрии. На границе Венгерского королевства крестоносцев встретил король Коломан. Встреча между Коломаном и герцогом Лотарингии произошла на мосту через реку Лейту. Коломан потребовал гарантий, что его королевству не будет причинен ущерб, в подтверждении которых Готфрид был вынужден на время прохождения его отрядов через Венгрию, оставить в заложниках у венгров своего младшего брата Бодуэна. Когда же крестоносцы прошли через королевство венгры вернули заложников. Это произошло на реке Сава в Болгарии. Без особых инцидентов к Рождеству отряды Готфрида добрались до Константинополя.


Боэмунд Тарентский был занят осадой восставшего города в Италии, когда увидел проходящих мимо французских рыцарей. Узнав, что они идут воевать за Святой Гроб Господень, он тут же объявил, что принимает крест. Осада Амальфи была снята, и в октябре 1096 г. воинство Боэмунда Тарентского погрузилось на корабли в городе Бари. Переплыв через Адриатику, норманны высадились в Эпире, и через Македонию и Фракию направились к столице Византии.


Южнофранцузское ополчение во главе с Раймундом Тулузским двинулось через Альпы, далее берегом Адриатики, миновало Истрию, Далмацию и по Эгнациевой дороге пошло к Константинополю. Раймунд IV захватил с собой жену Эльвиру Кастильскую, ибо он рассчитывал прочно обосноваться на Востоке, и даже поклялся, что целиком остаток дней крестовому походу и не вернется на родину.


Вслед за южнофранцузским феодальным ополчением последовали рыцари Северной и Средней Франции. Вел их младший брат французского короля – Гуго Вермандуа. Они прошли по Италии, по дороге посетив Рим, и из Бари отплыли к берегам Греции. Но здесь крестоносцам не повезло, возле берегов Адриатики буря разбила их корабли, многие рыцари и их слуги погибли, сам Гуго был выброшен волнами на берег близ Диррахия. Тут их встретил византийский отряд и под конвоем препроводил в Константинополь.


Самыми последними отправились в крестовый поход два Роберта – Нормандский и Фламандский. К ним примкнули бароны Англии и Шотландии. Путь их также лежал через Италию, где в Риме они встретились с Римским Папой Урбаном II, благословившим крестоносцев. Лишь весной 1097 года пилигримы погрузились в Брундизии на корабли, через море достигли Диррахия и той же виа Эгнация прибыли к Константинополю.


Все эти рыцари – крестоносцы хорошо подготовились к походу, многие заложили или продали свои имения. Клюнийские монахи, а также епископы и аббаты других областей спешили не упустить благоприятных возможностей – ведь крестоносцы нуждались в деньгах, а цены на недвижимость сильно упали. Церковные служители католической церкви по дешевке скупали поместья сеньоров и рыцарей, собиравшихся в крестовый поход. По словам американского историка Ф. Данкэлфа, церковь «сделала хороший бизнес на покупках и приобретениях в залог за деньги собственности крестоносцев».

Глава 4. В Константинополе.


Так разными путями рыцарские ополчения прибыли в столицу Византии, император которой имел неосторожность призвать рыцарей на помощь в борьбе против турок-сельджуков. Теперь от этой «помощи» была одна головная боль, крестоносцы в поисках продовольствия и фуража нещадно грабили византийские владения. Чтобы защитить своих подданных и их имущество от посягательств «святого» воинства, император Алексей I приказал служивших ему печенегам, «следовать и наблюдать за варварами, и если они станут грабить земли, обстреливать и отгонять их отряды». Приказ это неукоснительно соблюдался к великому раздражению западных рыцарей.


Между тем Алексий I решил использовать силы крестоносцев в своих интересах. Для этого надо было принудить их лидеров принести клятву в вассальной преданности императору. Первым, кого удалось уговорить стать вассалом императора, был Гуго Вермандуа. После кораблекрушения он находился в весьма стесненных обстоятельствах и, получив деньги от византийцев, принес вассальную клятву. Так был создан прецедент.


Но другой западный сеньор Готфрид Бульонский «заартачился» и уклонился от вассальной присяги. Тогда Алексей I отбросил дипломатические условности и оцепил лагерь Готфрида IV печенегами. 2 апреля 1097 года между отрядами крестоносцев и византийцами разыгралось целое сражение. Крестоносцы были обстреляны лучниками со стен Константинополя, а затем были атакованы императорской гвардией. Основательно потрепанные отряды крестоносцев были на грани отчаяния, а Готфрид был вынужден присягнуть императору Алексию I, и даже согласиться на свое «усыновление». После чего византийцы от греха подальше спровадили крестоносцев за Босфор.


Переправив вооруженных паломников Запада на азиатский берег, Алексей не допустил одновременного пребывания всех крестоносных отрядов в своей столице. Соединившись в Константинополе, вожаки западных варваров чего доброго могли бы задумать какую-нибудь гадость для ромеев. Особую тревогу у византийцев вызывал их исконный враг – Боэмунд Тарентский. Однако, к удивлению византийцев, именно Боэмунд причинил им менее всего хлопот. Понимая, что деваться ему некуда, норманн без колебаний согласился стать вассалом Алексия I. Правда, взамен вассальной зависимости император пообещал Боэмунду территорию вокруг Антиохи на «15 дней  длины и 8 дней ширины». После чего отряды Боэмунда Тарентского переправили в Малую Азию.


И как раз во время, так как к Константинополю стало подтягиваться многочисленное ополчение Раймунда Тулузского. Впрочем, император в целях безопасности разрешил франкам небольшими группами входить в столицу. Царственный град Константина произвел на крестоносцев сильнейшее впечатление. Такого огромного города они никогда не видели. Крестоносцам казалось, что здесь собраны все сокровища мира. Но владелец этих богатств, Алексей I, твердо вел свою игру, Раймунд тоже должен был принести императору вассальную клятву. Первоначально Граф Тулузы наотрез отказывался это сделать. Он свято верил в поговорку «дал слово - держи», и нарушать его в будущем не собирался, оттого он и уперся. В конце концов, он пообещал лишь не причинять ущерба императору Византии.

Так или иначе, где «мытьем, где катаньем», но почти все лидеры первого крестового похода стали вассалами византийского императора. Рыцарям, конечно же, пришлось пойти на компромисс, так как они понимали реальное соотношение сил. Ведь их успехи в войне с турками-сельджуками зависели, в том числе, и от крепкого тыла – от Византии.

Глава 5. Сражение за Никею.


Карта 1-го крестового похода.


     
В мае 1097 года все рыцарские отряды были переброшены в Малую Азию. Крестоносцев ждала первая битва, сражение за Никею, столицу румского султана Кылыч-Арслана ибн Сулеймана. Необходимо было овладеть Никеей, чтобы двигаться дальше, через Анатолию. Никея была сильно укреплена: двойные крепостные стены и 370 башен защищали город. Невзирая на это, 6 мая 1097 года крестоносцы приступили к осаде города. Отряды Готфрида Бульонского блокировали город с севера, норманны Танкреда – с востока, граф Тулузский с юга. С юго-запада же к Нике примыкало озеро, путь по воде ни кем прегражден не был, а потому блокада была не полной.


Самого султана Кылыч-Арслана в Никее не было, он воевал с каппадокийскими эмирами. Обратим внимание на этот факт, ведь именно раздробленность мусульманских сил и вражда между правителями мусульманского Востока стали одной из важнейших причин дальнейших успехов крестоносцев. А пока султан, застигнутый врасплох известием о появлении франков под его столицей, заключил мир с эмирами Каппадокии и поспешил на помощь Никее.

   
21 мая 1097 г. сельджуки султана Кылыч-Арслана, подступив к городу с южной стороны, обрушились на позиции Раймунда Тулузского. На подмогу которому поспешно выступили бойцы Готфрида Бульонского. Сражение между крестоносцами и мусульманами длилось целый день. Обе стороны понесли тяжкие потери, но победа была за первыми, последние же были вынуждены отступить. Поняв безнадежность своих усилий, Кылыч-Арслан предоставил город своей участи, сообщив защитникам, что они могут поступать, как считают нужным.


Крестоносцы ликовали, победа казалась близкой, грозные стены Никеи их не страшили. 19 июня 1097 года рыцари совместно с византийцами предприняли общий штурм города. Крестоносцев ждал неприятный сюрприз: в разгар битвы, когда рыцари уже готовы были взобраться на стены города, они с изумлением увидели, как на башнях Никеи взвились византийские знамена. Крестоносцев  попросту «облапошили», император Алексей I, ведя двойную игру за спиной у крестоносцев, он договорился с гарнизоном о передаче города Византии.

Крестоносцы были поражены вероломством императора и страшно злы. Ещё бы, у них из-под носа увели добычу и пленных, теперь ни богатств, ни выкупа! Так с самого начала азиатского похода доверие крестоносцев к Византии было подорвано, с той поры западные рыцари видели в Византии изменницу христианскому делу. Никея стала первой и последней удачей императора Алексея I. Далее пути крестоносцев и византийцев всё более и более расходились. И хотя с крестоносцами остался небольшой отряд византийского полководца Татикия, особой роли это уже не играло.

Глава 6. Переход через Малую Азию.



26 июня 1097 года крестоносцы направились от злополучной для них Никее на юго-восток. Начался полный невзгод и лишений поход через внутренние области Малой Азии. Общая опасность, исходящая от западных агрессоров, заставила Кылыч-Арслана помириться с каппадокийскими эмирами и объединить свои силы в борьбе с крестоносной угрозой. Мусульмане собрали свою армию возле Дорилея.



1 июля произошло сражение. Объединенная армия турок-сельджуков атаковала лагерь крестоносцев, в котором находились передовые отряды, возглавляемые Боэмундом Тарентским и Робертом Нормандским. Крестоносцы, атакованные со всех сторон, всё-таки отразили атаку мусульман. Битва приобрела ожесточенный характер.


К полудню к месту битвы подоспели остальные отряды крестоносцев. Раймунд Тулузский, Готфрид Бульонский и Гуго Вермандуа вступили в бой, атаковав армию турок-сельджуков с флангов и тыла.


Численный перевес был теперь на стороне крестоносцев, и они стали теснить противника. Вскоре сельджуки, сжатые с двух сторон, обратились в паническое бегство, бросив шатры, скот, снаряжение и продовольствие. Крестоносцам, наконец-то,  досталась богатая добыча.  


Разгром сельджуков был полный. Победа христианских пилигримов при Дорилее открыла им дорогу в Сирию. Отдохнув несколько дней, крестоносцы двинулись дальше по дорогам Малой Азии. Переход через горные, пустынные, подчас безлюдные местности при палящей летней жаре совершался с большим трудом. Крестоносцев изнурял зной. Рыцарским отрядам недоставало воды, из-за её нехватки гибли кони. Многим рыцарям пришлось спешиться.


15 августа 1097 г. крестоносцы достигли Икония, здесь находился оазис, и крестоносцы отдыхали целую неделю. Постепенно силы крестоносцев были восстановлены, и снова армия пустилась в путь. Пилигримы обошли горы Антитавра, этот путь им рекомендовал византийский полководец Татикий.


Миновав горы, на подходе к Марашу крестоносцы столкнулись с буйством стихии – полили дожди. Вода размыла дороги. Утопавшие в грязи рыцари нередко бросали свою тяжелую амуницию. «Рыцари стояли повсюду печальные и были вне себя от постигшего их горя». Но и эти трудности преодолели вооруженные паломники.

Глава 7. Эдесса - первое государство крестоносцев.


В этой главе рассказывается о неуемном главаре крестоносцев - Бодуэне Бульонском, младшем брате Готфрида Бульонского. Мы узнаем, что мытарства Бодуэна наконец-то завершились созданием первого государства крестоносцев на Востоке. На карте его тернистый путь указан пунктирной красной линией.


Еще после Икония не все крестоносцы последовали совету византийского стратега Татикия. Танкред Тарентский и Бодуэн Бульонский, подозревая грека в коварстве, решили действовать по-своему. Их отряды отделились от основных сил крестоносцев и повернули на юг в Киликию. Достигнув города Тарса на побережье Средиземного моря, два предводителя крестоносцев вступили в ожесточенную распрю. Бодуэн цинично предложил Танкреду ограбить этот христианский город (там жили армяне): «Ворвемся туда и ограбим город, кто сможет взять больше – возьмет!»


Однако, вместо открытого нападения, Танкред скрытно договорился с горожанами, и они передали город ему. Бодуэн, увидев на башнях знамена своего соперника, был в ярости. Он грозился атаковать войска итальянских норманнов, ведь численный перевес был на его стороне, причем в пять раз! Танкред был вынужден отступить. А вскоре в гавани Тарса бросили якоря корабли Гинимера Бульонского. Гинимер принес вассальную присягу Бодуэну. И отряды крестоносцев двинулись дальше.


И опять последовала ссора между Танкредом и Бодуэном. Близ Мамистры их отряду вступили в открытую рукопашную между собой. Воины Танкреда подстрекали его отплатить Бодуэну за потерю Тарса. Тот решился, но снова потерпел неудачу. В конце концов, соперники договорились урегулировать разногласия по принципу: «кто раньше встал, того и тапки». Однако в целом вторжение отрядов крестоносцев в Киликию осталось без последствий для общего дела.

Поредевшие отряды Танкреда и Бодуэна были вынуждены соединиться с главными силами под Марашем. Престиж Бодуэна Бульонского среди крестоносцев оказался сильно подорван. Но он по-прежнему горел желанием отхватить себе графство, и по совету старшего брада Боэмунда отправился на поиски счастья в восточном направлении.


Его путь лежал к Эвфрату.


На берегах древней реки Бодуэн овладел двумя крепостями и 6 февраля 1098 года вступил в богатый армянский город Эдесса.


Этим крупным центром ремесла и торговли самостоятельно управлял армянский князь Торос. Бодуэн смог хитростью втереться в доверие к князю и добился, чтобы Торос его усыновил! Церемония усыновления была проведена публично: «Бодуэн и Торос обнялись под одной рубашкой, и поклялись в верности друг другу».


Утвердившись в Эдессе, приемный сын – Бодуэн – возглавил заговор против «отца». Вскоре Торос пал жертвой заговорщиков, при попытке бегства из города он был убит лучниками. Единовластным властителем Эдессы сделался Бодуэн и в качестве господина города стал расширять свои владения западнее и восточнее Евфрата.

Так, насильственным образом в 1098 г. было положено начало первому государству крестоносцев на Востоке – графству Эдесскому. Оно просуществовало до 1144 года.

Глава 8. Взятие Антиохии.



21 октября 1097 года главные силы крестоносцев подступили к Антиохии. Антиохия располагалась на Восточном берегу реки Оронт и была самым значительным городом Восточного Средиземноморья. Когда-то Антиохией владели римляне, затем византийцы, арабы, снова византийцы, затем город захватили турки-сельджуки, а ровно за десять лет до появления под городом крестоносцев Антиохией стал править эмир Яги-Сиан. Антиохия представляла собой первоклассную крепость, ещё в царствование императора Юстиниана вокруг города были возведены мощные стены, вдоль которых были встроены 450 башен. Кроме того, в самом городе находилась укрепленная уже сельджуками внутренняя цитадель. И всё же крестоносцы для продолжения своей экспедиции должны были овладеть этой супер-крепостью.  




У вооруженных пилигримов не хватало сил для блокады Антиохии по всему периметру, осажденные могли постоянно совершать вылазки. Вскоре наступила зима, бесконечно шел снег с дождем, припасы провизии у осаждающих стали заканчиваться. В лагере крестоносцев наступил голод. По сообщению латинских хронистов каждый седьмой крестоносец умер голодной смертью.
Однако и Яги-Сиан не дремал, он обратился за помощью к другим мусульманским правителям. Правда, крестоносцы дважды смогли разгромить силы сельджуков шедшие на помощь осажденным. Особо в этих боях отличился Боэмунд Тарентский, он проявлял особую энергию, ещё бы – ведь он помнил договоренность с императором Алексием I, согласно которой Антиохия должна была принадлежать ему, норманнскому князю.



Находясь под Антиохией, крестоносцы даже пытались использовать противоречия в мусульманском мире, соперничество между сельджуками и фатымидским Египтом. В марте 1098 г. под Антиохию прибыли послы египетского визиря аль-Афдала. Но договориться о союзе с Египтом христианским полководцам не удалось. Камнем преткновения в переговорах стал вопрос об Иерусалиме. Согласно предложению египтян, крестоносцам отходила вся Сирия, а Египту – Палестина. На это вожди пилигримов пойти не могли, ведь Иерусалим был главной целью их похода.




После провала этих переговоров активизировался Боэмунд Тарентский, он решил во что бы то ни стало овладеть городом и сделать его только своим владением и ни чьим больше. Но сначала для этого надо было избавиться от византийской опеки, по-прежнему в армии крестоносцев был византийский отряд Татикия. Он мог помещать воплощению замыслов алчного итальянского норманна. Боэмунд запугал Татикия, сообщив ему, что другие вожди крестоносцев подозревают византийца в сговоре с мусульманами и его жизни угрожает опасность. И в феврале 1098 г. Татикий со своим отрядом покинул лагерь крестоносцев.




Затем Боэмунд завязал тайные переговоры с сельджукским комендантом Фирузом, который отвечал за охрану трех башен на западной стене антиохийской крепостной стены. За взятку и обещание ещё большей награды Фируз согласился впустить крестоносцев в охраняемые им башни. И в ночь со 2 на 3 июня 1098 года Боэмунд Тарентский ввел свой отряд через эти башни внутрь крепости.




Гарнизон был захвачен врасплох, спавший город перешел в руки крестоносцев. Боэмунд Тарентский водрузил свое знамя над городом.



Начался страшный грабеж города, воины христовы с лихвой теперь вознаграждали себя за 7-месяные лишения осады.

Но вот закавыка, крестоносцы захватили только сам город, в руках у сельджуков оставалась внутренняя цитадель, взять которую крестоносцы не смогли.




А буквально через три дня после этих событий под Антиохией появилась огромная армия Кербоги Мосульского и образовался «слоёный пирог»: мусульманская армия обложила христианское воинство, внутри которого был мусульманский гарнизон цитадели.

Спасти крестоносцев в этой затруднительной ситуации могло только чудо…

Глава 9. Чудо святого копья.

И оно произошло.

С приходом армии Кербоги Мосульского крестоносцы сами оказались в положении осажденных. Ими овладело отчаяние. Вновь появились дезертиры в христианском воинстве. Настроения безысходности проникали всё глубже. Отчаявшись, крестоносцы впали в религиозное исступление. Они молились с утра до вечера. И в этой атмосфере религиозной экзальтации, когда у крестоносцев стали происходить видения, галлюцинации.



Один из простых пилигримов (одни утверждают что это был крестьянин, другие клянутся, что монах) пятикратно увидел один и тот же сон. В котором апостол Андрей Первозванный открыл ему тайну: в антиохийской церкви Святого Петра зарыто копье, которым по преданию римский воин Лонгин пронзил плоть распятого на кресте Иисуса Христа. Если крестоносцы отыщут эту святыню, обагренную кровью Сына Божьего – они будут спасены!

Простой пилигрим поведал о своем чудесном сне предводителям крестоносцев, и они решили последовать совету апостола Андрея. 14 июня 1098 года крестоносцы целый день копали под полом в церкви Святого Петра и уже в сумерках.




И, наконец, копье было найдено. Пророческое указание апостола Андрея сбылось! Находка Святого копья оживила сердца крестоносцев, все воинство возрадовалось, каждый прославлял Господа Бога.  Ещё бы, теперь Чудесное копье наверняка вызволит их из беды!




Воодушевленные крестоносцы, испытывая прилив религиозных чувств, крестоносцы ринулись в бой. Они дрались яростно и ожесточенно.




В бою участвовал и монах, который нес в руках копье Господне. Ободренные находкой драгоценной реликвии, крестоносцы 28 июня 1098 г. разгромили армию Кербоги. Она была обращена в бегство, после чего весь город, вместе с внутренней цитаделью, перешел в руки участников крестового похода.


Однако после блестящей победы над мусульманской армией крестоносцы продолжали оставаться в Антиохии, надо было решить судьбу этого прекрасного большого города. Кому владеть Антиохией? Ответ на этот вопрос вызвал вражду между главными претендентами: Боэмундом Тарентским и Раймундом Тулузским. Никто не хотел уступать сопернику. После долгих препирательств, аж 5 ноября 1098 года всё же решили отдать Антиохию Боэмунду Тарентскому.




Так, в конце 1098 года было основано второе крупное владение крестоносцев на Востоке – княжество Антиохийское.

Глава 10. Штурм Иерусалима.

Антиохийская эпопея заняла больше года. Пока предводители христианского воинства препирались, судили, да рядили, Иерусалим был захвачен египтянами. Лишь в мае 1099 года отряды крестоносцев вступили в Палестину.



Отряды вооруженных пилигримов обходили большие города, по пути к Иерусалиму крестоносцы овладели лишь Вифлеемом, где согласно Евангелиям родился Иисус Христос.



На рассвете 7 июня 1099 года крестоносцы подступили к Иерусалиму. Панорама святого города развернулась перед ними с высокой горы, которую с тех пор назвали Монжуа – «Гора радости». Крестоносцы приступили к осаде города, считавшегося священным в трёх религиях: иудаизме, христианстве и исламе. Гарнизон Иерусалима, правда, был невелик, не более 1 тысячи воинов, но на подмогу гарнизону из Египта спешила большая армия под командованием визиря аль-Афдала.

Охваченные религиозным воодушевлением, крестоносцы верили, что едва только они приблизятся к Иерусалиму, его укрепления падут сами собой. Рыцари сразу ринулись на штурм, но, увы, и, увы, их постигла неудача.


Ещё бы, ведь на всех штурмовавших город была всего одна осадная лестница! Поэтому пришлось приступить к осаде.

И в самом начале осады на помощь крестоносцам вновь как под Антиохией прибыли генуэзцы и англичане, на своих кораблях они привезли хлеб и вино, а также строительные материалы для осадных орудий. А поскольку вскоре гавань Яффы куда причалили корабли Генуи и Англии оказалась блокированной египетским флотом, то и сами корабли разобрали для осадных построек.




(Примечание. Вид на город с высоты осадной башни Раймунда Тулузского. За Куполом Скалы - осадная башня Готфрида Бульонского)

В частности именно из этих материалов крестоносцы возвели две осадные башни, одну с северной стороны под командованием Готфрида Бульонского стороны, другую с южной – под командованием Раймунда Тулузского.



Но прежде чем повторно штурмовать стены Иерусалима, крестоносцы совершили священный ритуал. Епископ Адемар де Пюи, умерший ещё под Антиохией, явился пилигримам и посоветовал им для успешности захвата Святого града совершить крестный ход вокруг стен Иерусалима. И вот 8 июля 1099 года покаянные процессии крестоносцев отправились из их лагеря и завершились на Масличной горе, той самой Гефсимании, где согласно Евангелиям был арестован Иисус Христос.      



13-14 июля крестоносная рать предприняла новые попытки штурма. К стенам Иерусалима придвинулись две огромные осадные башни. Но тщетно! Со всех на штурмующих полетели камни, бревна и стрелы бесчисленные как град.



Крестоносцы несли потери, но не отступали – цель была близка! Наивысшего ожесточения штурм достиг 15 июля. Около полудня атакующие ворвались в Иерусалим и …



...встретили мужественное сопротивление гарнизона возле «храма Соломона», так латинские хронисты называли мечеть Купол Скалы. Возле этого «храма Соломона» крестоносцы вступили в «самое жестокое сражение за весь день, ... и пилигримы вырезали всех защитников без пощады».

Взятие Иерусалима крестоносцами 15 июля 1099 года отмечено во всех исторических сочинениях рубежа XI – XII веков, и стало значимым событием для живших тогда людей. А с самим завоеванием Иерусалима была достигнута главная цель вооруженных пилигримов: святой град снова в руках христиан, крестовый поход завершен!