Прекрасная тема! Год назад думал, что кроме меня об этих игрушках никто и не помнит))))
Сохранить фигурки у меня не получилось, но кое-как увековечить попробовал.
НЕГРИТЕНОК С ОБОДРАННЫМ ЛБОМ
Негритенок лежал посреди коридора, прямо на полу. Это точно был он. Я же не мог не узнать его красные штаны и ободранный лоб! Вот так встреча! Вот так сюрпризище! Какой же я все-таки молодец, что решил прогуляться перед сном! А мама еще спорила: «Куда? Зачем? Все равно там никого нет…» Вот, пожалуйста — лежит один. А больше мне никто и не нужен. Я посмотрел по сторонам, наклонился и сцапал голубчика.
* * *
Честно говоря, спички детям — не игрушка. Но когда я играю в курильщиков, папа разрешает зажечь одну-две (больше-то мне и не требуется). Я осторожно вынимаю спичку, чиркаю ее об коричневую стенку коробка и подношу к маленькой белой трубочке. Папироска тут же вспыхивает красной огненной точкой. От нее медленно ползут вверх сине-голубые змейки щекотного дыма с пластмассовым запахом. Я то и дело разрываю дымных змеек взмахом пальца, но порванные змейки все равно ползут вверх и собираются в прозрачное облачко, которое висит до тех пор, пока горит папироска. К сожалению, совсем недолго. Папироска тухнет сама, возле самых усов, и я каждый раз задумываюсь: трудно ли человеческим курильщикам спасать свои усы от папиросного огня? Тем, у кого они растут?
Вот моим огонь не страшен — их усы сделаны из глины. Да они и сами глиняные с ног до головы. Потому что мои курильщики — это игрушки, которые могут курить специальные игрушечные папиросы. Тонкие как ниточки. Папиросы вставляются им в уголок рта или в дырочку курительной трубки и поджигаются спичкой. После этого курильщики начинают дымить как настоящие и даже роняют пепел. Когда папироска догорает, окурок вытаскивается иголкой и выбрасывается в мусорное ведро: все, перекур окончен. Самое важное в этом деле — не потерять иголку. За иголку мама может здорово отругать. Я никак не возьму в толк: иголок ей, что ли мало?
К каждому курильщику, когда он только-только купленный, прилагается маленький прозрачный пакетик с десятком папиросок. Они, конечно, рассчитаны на одного, но если в доме есть старые курильщики, чьи папироски давно закончились, угощать приходится всех. Как здорово смотрится картина, когда расставленные в ряд курильщики дружно начинают пыхтеть своим игрушечным дымом! Загляденье! Так что новички даже не думают обижаться на такой грабеж.
Им и без папиросок неплохо: новехонькие, блестящие, пахнут вкусной краской и совсем не ободранные. Не то, что старшие товарищи. Ведь курильщики очень хрупкие и стоит только уронить кого-нибудь на пол или стукнуть их друг об дружку (тут уж никак не уследишь!) как кусочек глины с краской обязательно отваливается. Оттого самые старые бойцы моего курительного отряда выглядят слегка потрепанными. А некоторые и не слегка.
Курильщиков продают во всех сувенирных отделах универмагов. Из-за них я люблю эти отделы даже больше чем отделы игрушек. Когда мы с родителями приходим в мой любимый магазин «Рассвет», я первым делом бегу к сувенирной витрине. Там, за стеклом стоят родные братья моих курильщиков. Они точно такие же только новые. Мне очень нравится на них любоваться и вспоминать какими красивыми были мои собственные.
Всех своих курильщиков я помню наперечет. Первый — охотник дядя Ваня. Он хоть и самый маленький, но зато самый веселый. Потому что отправляется в лес за добычей. На его ремне висят патроны, а за спиной — двуствольное ружье. Еще дядя Ваня носит зеленую телогрейку, кожаную кепку и маленькие усики, в которых находится отверстие для папироски.
Лучший друг дяди Вани — Рыбак на льдине. Когда мне купили этого курильщика, на обратной стороне его льдины была приклеена бумажка, где русским языком говорилось: «Рыбак на льдине». Так я его и зову. Рыбак почти весь белый: шапка, валенки, льдина, на которой лежат три пойманные рыбки с красными плавничками, и даже тулуп. Только лицо у него красное от мороза. В отличие от дяди Вани Рыбак улыбается не хитро, а как-то таинственно. Будто только делает вид, что рыбачит, а на самом деле сунул в прорубь динамит и ждет, когда тот бабахнет. Рыбак тоже усатый и тоже курит папироски.
Все остальные предпочитают трубки. Или люльки, как их называли запорожские казаки. У меня сразу три запорожских казака-курильщика. Это серьезные ребята, настоящие вояки. В широченных шароварах, с длиннющими усами и густыми черными чубами на лысых головах. Только у Тараса Бульбы усы седые и на голове не лысина с чубом, а серая папаха. Одной рукой он держится за свою саблю, а другой — за трубку. Он точно такой же как на картинке в книжке, которую мне показала мама. «Тарас Бульба» — моя самая любимая книжка. Она геройская и очень грустная. Когда вырасту постарше — обязательно прочитаю.
Может быть там будет написано и про Кума Данило.
То, что Кум Данило — это Кум Данило, мне тоже рассказала мама. Как она его узнала — мне неизвестно. Кум Данило низенького роста, одет в белую рубашку и синие штаны с красным пояском. Он коварно прищурился, словно куря, обдумывает план секретной боевой операции.
Другое дело — Бандурист. Этот сидит себе по-турецки и перебирает струны своей бандуры (такая казачья балалайка). Судя по выражению лица, Бандурист играет печальную казачью песню. А петь ему мешает трубка.
Последним идет мой любимчик — Факир. Он индус и скорее всего йог. Потому что индус. На его голове чалма с настоящим перышком сиреневого цвета, а трубка такая длинная, что достает до самой земли. У Факира крючковатый нос и коричневая кожа. Он красивый и загадочный. Когда я увидел его в магазине, то прямо запрыгал от радости. Но мама пообещала, что купит Факира только в том случае, если я умудрюсь целый день хорошо себя вести в детском саду и Мария Витальевна не сделает мне ни единого замечания. Кто б знал, какими трудными, нудными и длинными могут оказаться обычные детсадовские дни….
Зато у меня собралась целая коллекция. Шесть курильщиков. Не пять, как раньше и не один как у Алешки с нашего этажа, а шесть.
Казалось бы, живи да радуйся. Но не получается. И все потому, что у меня нет Негритенка, какой есть у Алешки. Маленького, выпятившего пузо Негритенка в красных штанах, с засунутыми в карманы руками. Алешка не расстается с ним ни днем, ни ночью. Он даже посмотреть его дает только на четыре секунды и то под своим присмотром. А уж подарить и вовсе не соглашается. На вопрос: «Где тебе его купили?» у Алешки всегда один ответ: «В другом городе». Это мне и без него ясно: в нашем городе курящих негритят явно не продают.
Частенько я принимаюсь мечтать о том, как в один прекрасный день мы с мамой и папой отправимся в тот самый другой город и прямо на вокзале, в первом попавшемся киоске я увижу продающегося там Негритенка. Точно такого же, как у Алешки, только новенького. И мама, конечно же, купит мне его, и я сразу же принесу его домой (больше в другом городе мне уже делать нечего) и познакомлю со своими старыми курильщиками. То-то они обрадуются! Ведь без него их компания совсем не такая, какая была бы с ним.
А потом я обязательно позову к себе в гости Алешку и скажу:
— Посмотри, у меня теперь есть свой Негритенок!
А Алешка скажет:
— Да….Совсем как у меня, только новенький….
На этом моменте я обычно перестаю мечтать и расстраиваюсь, потому, что Негритенок мне нужен сейчас, а не когда-нибудь. Пускай даже не новый, а такой, как Алешкин, с ободранным лбом и без запасных папиросок. Но именно сейчас.
Вот почему я чуть не грохнулся в обморок от удивления, когда поздним вечером в совершенно пустом коридоре увидел на полу Алешкиного Негритенка. Негритенок! Такая удача мне и не мечталась. Ну и ротозей этот Алешка! Хотя…. Разве он мог так просто потерять свою любимую игрушку? Конечно не мог! Наверное, Негритенок просто надоел Алешке, и Алешка выбросил его прямо в коридор. Точно! Не в мусоропровод же из-за него бегать? А раз так, то почему бы не подобрать несчастного? Кому он еще тут нужен?
Я опустил находку в карман штанов и радостно поскакал домой (больше в коридоре мне уже делать было нечего). Я так спешил познакомить своих курильщиков с новеньким, что едва не врезался в какую-то неизвестно откуда взявшуюся на пути тетеньку. Которая неожиданно оказалась Алешкиной мамой.
— Здравствуйте! — сказал я.
— Здравствуй, — ответила Алешкина мама, — Чего это ты так поздно гуляешь?
Я пожал плечами. Алешкина мама прошла было мимо, но вдруг остановилась.
— Слушай, — спросила она, — Ты случайно не видел нашего Негритенка? А то Алешка его где-то выронил и сейчас сидит ревет. Никак не успокоится. Пришлось пойти искать.
Я остановился как вкопанный. Внутри моего туловища разлилось что-то горячее, так что даже снаружи стало жарко. Я глядел на Алешкину маму и не знал, как поступать. С одной стороны я, конечно, понимал, что Негритенок — Алешкин, но с другой-то стороны — я ведь нашел его по-честному! И нужен он мне куда больше чем Алешке, а если я признаюсь, то останусь без Негритенка. Но если я скажу, что ничего не видел, то это будет обман, а обманывать нехорошо! К тому же, как я смогу радоваться Негритенку, зная, что из-за него кто-то сейчас плачет? Но если я его верну, то радоваться-то и вовсе будет нечему!
Я бы, наверное, запутался окончательно, но тут, моя рука вдруг сама по себе залезла в мой карман и, вынув оттуда почти моего Негритенка, протянула его Алешкиной маме.
— Нашел? — удивилась Алешкина мама, — Ну спасибо! Вот Алешка обрадуется! А то сидит, куксится, Маша-растеряша несчастная…
Негритенок тоже был рад. Он скалился своей нахальной улыбкой, будто дразнился:
«Бе-бе-бе! А меня у тебя больше нет!»
Алешкина мама начала говорить что-то еще, но я этого уже не слышал, потому что со всех ног бежал по коридору в сторону своей комнаты.
|